Главная Биография Фотографии Театр Кино Пресса Гостевая Ссылки Почта


СТРАННАЯ ИСТОРИЯ СТРАННОГО МЮЗИКЛА

Театр имени Моссовета – это, дорогие мои, пионер в жанре мюзиклов на советском и постсоветском пространстве. Радовали они нас с вами уже и «Иисусом Христом – Суперзвездой» пресловутого Ллойда Уэббера, сдобренным булгаковскими диалогами и собственным сочинениями, затем «Игрой» (неким действом по мотивам «Шахмат» – мюзикла весьма сомнительной ценности, опять же в компоте на этот раз с песнями «Биттлз» и прочих кумиров зарубежной эстрады), а тут вот разродились еще одной нетленкой – «Джекиль и Хайд» композитора Фрэнка Уальдхорна и либреттиста Лэсли Брикэсса. Правда, на всякий случай, постановщики (возглавляемые все тем же неувядающим главным режиссером театра Павлом Хомским) решили откреститься от оригинала, назвав свой спектакль «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда» «музыкальной драмой по мотивам повести Р.Стивенсона и мюзикла таких-то и таких-то». В общем-то, Стивенсоном кроме названия там особенно и не пахнет, ну да ладно. Будем считать, он их вдохновлял аки Муза. Переводами текстов и сценической редакцией занимался уже горячо полюбившийся мне с «ИХС» и «Игры» господин Я. Кеслер. Надо сказать, в «Джекиле и Хайде» он превзошел самого себя. В худшем смысле слова.

По поводу самого мюзикла. Мюзикл американский, что не может не радовать. А то, знаете ли, все Ллойды Уэбберы или, свят-свят-свят, французики из Бордо какие. Но огорчает другое. Уальдхорн, это, знаете ли, такой, американский Ллойд Уэббер. Пишет попсовые мелодии (порой весьма приятные, не спорю), которые намертво цепляются за уши и забивают мозг, который, в противном случае, сразу бы отметил примитивность сюжета. Да-да, даже в «Джекиле и Хайде», казалось бы, любопытнейшем предвестнике шизоанализа. Впрочем, господин Я. Кеслер добавил-таки сюжету перца. Оооо, как добавил… Но об этом чуть позже.

Итак, что хочется отметить. Во-первых, для спектакля сделали новые декорации и пошили новые костюмы, а не собрали из подручных средств. Это приятно. Правда, некая вечно присутствующая на сцене статуя более всего напоминала Каменного Философа из широко известного в узких кругах произведения, а заборчик, об который все герои периодически в порыве чувств бились, явно притащили из соседнего сквера. Для лучшего восприятия всей этой не особо хитроумной конструкции зрителем, на неё на всякий случай повесили табличку «Лондон».

Во-вторых, массовку, кажется, научили танцевать. А точнее пригласили так называемую «Балетную труппу музыкального театра "Кристалл"». Последние даже умеют синхронно двигаться. Видимо, на радостях, что у них кто-то умеет танцевать, а не кривляться, вроде апостолов с подругами из «ИХС», постановщики тут же напичкали спектакль затянутыми и никому не нужными танцевальными вставками. Вероятно, чтобы дать зрителю время поспать. А для того, чтобы зрителю спать было комфортней, поработали аранжировщики – судя по всему, аранжировки выкачивались из Интернета в формате midi, а потом слегка обрабатывались. Там же, где таки проявили оригинальность (например, в номере «Опасная игра», который был превращён в танго)… в общем, лучше бы они этого не делали.

Следующий шаг, сделанный постановщиками, был верхом продуманности. Взять на главную, очень непростую, в том числе и вокально, роль (считайте даже две роли – двух ипостасей одного человека – Джекиля и Хайда) актера, который никогда раньше не пел! Более того, в основном этот актер занят съемками в каждом втором сериале, появляющемся на российском телевидении. Это кумир домохозяек и, говорят, «секс-символ» (ну, это не мне, как вы понимаете, судить) – некий Александр Домогаров. Я даже не могу вот так, сразу, сказать, что конкретно плохо в господине Домогарове. Он не совсем отвратительно поет (он благоразумно проговаривает речитативом все возможные песенные куски), и не то, чтобы совсем уж из рук вон плохо играет (хотя с дикцией у него ой какие проблемы – почаще надо, друг мой, появляться в театре, и пореже на съемочной площадке, если уж вы мните себя театральным актером), но он делает главного героя спектакля совсем уж пустым местом. Впрочем, воплощение абсолютного зла – Хайд - получается у него более выразительным, что неудивительно – играть персонажа под лейблом Я-Самый-Злой проще простого. Но опять же, если вялые катания по полу, постоянное взлохмачивание своей шевелюры и страшные стоны из разряда «уууу» и «ыыыы» – это большее, на что способен актёр, призванный изображать трагическое перевоплощение положительного героя в исчадие ада, то разочарованию моему нет предела. Сцена «Confrontation» - эта кульминация мюзикла, этот верх драматического накала, превратилась в банальное верчение головой туда-сюда. Какое там раздвоение личности, господа! Человек просто зарядку делал – комплекс упражнений для шейных позвонков, судя по всему. Ещё я лично не понял, зачем господин доктор всё время двигал туда-сюда по сцене свой рабочий стол – видимо, это был какой-то особо изощрённый актёрский приём или особенно интеллектуальная режиссёрская находка.

Что касается текстов, то они радуют банальностями типа «ты меня пойми/ты меня прими» и «добро безнадежно/а зло так надежно» и еще разнообразными экивоками русского языка, которые, может, и не то, чтобы безграмотны, но в основном оставляют довольно унылое впечатление. Кроме последней песни. Вы знаете – ради последней песни стоит смотреть весь мюзикл. Так, по ходу, кажется, что это такой добротный середнячок, но финал – финал достоин лучших традиций истерических мюзиклов, и почетно становится в один ряд с «Дракулой» (кстати, Уальдхорн недавно тоже написал свою версию «Дракулы», не символично ли?). В последней песне, нам наконец объяснили, о чем вообще мюзикл-то был. Думаете о проблемах, скажем, этики ученого? Или опять-таки о раздвоении личности? Нееет, мои маленькие любители мюзиклов. В финальной песне (а это реприза на тему «Фасад», которая открывает мюзикл и успеет вам порядком поднадоесть в течение всего представления) вам предложат аж две морали. Одна в более-менее стивенсоновском духе озвучивается единственным разумным персонажем всего мюзикла – Джоном Аттерсоном, другом Джекила – что мол, человек не бог, и нечего ему самому пытаться видоизменять свою природу и свою душу. Ну хорошо, допустим. Но эта мораль осталась еле заметной за дружным хором массовки, который (увы, не помню точного текста) сообщил нам о том, что если у тебя все плохо, то ты не унывай, а главное – не принимай наркотики, потому что «вечный кайф, бесконечный кайф, быстротечный кайф» тебя до добра не доведет (к слову, господин автор русского текста, вы бы уж определились, кайф у вас быстротечный или бесконечный, а то не очень понятно, как это ему одновременно удаётся быть таким разносторонним?). Вот тут-то и открылась нам мораль, свежая и оригинальная, о том, что Джекиль просто изобрел какую-то хорошую «дурь» и на протяжении всего спектакля ею, как это сейчас говорят, «ширялся» (да, нам это показывали очень смачно, как он себе шприцем в вену-то тыкал), и становился от этого дела злобным Хайдом. Вот оно как бывает, дети, если слишком много нюхать клей.

Относительно других актеров. В первый раз (почему в первый я объясню вам чуть позднее) мне выпало счастье лицезреть следующий состав:

Екатерина Гусева – Люси Харрис

Александр Бобровский – Джон Аттерсон

Нелли Пшенная – Леди Бейконсфилд

Олег Кузнецов – Саймон Страйд

Лилия Волкова – Эмма Кэру

Александр Голобородько – сэр Денверс Кэру

Вячеслав Бутенко – Епископ Бейсингсток

Начнем, пожалуй, с пряников – чтобы потом опять не говорили, что этот Рич, мол, только ругаться горазд. Я объективен, насколько вообще может быть объективен критик, так-то.

Итак, первый, и самый увесистый пряник уходит, несомненно, Александру Бобровскому. Роль, откровенно говоря, скучновата, но два момента позволили актеру ее вытянуть: смерть Люси и смерть собственно Джекиля. Также порадовал тот факт, что господин Бобровский, судя по всему, ловко уворачивался от той каши, которую раздавали всем актёрам перед выходом на сцену и которую они затем трепетно носили во рту на протяжении всего спектакля. Во всяком случае, он был одним из немногих, чья речь поддавалась пониманию. Хотелось бы посмотреть на него же в главной роли, но, боюсь, песни про кайф мои слабые нервы больше не выдержат. Второй пряник получает г-н Голобородько, хотя ему повезло меньше – у папы невесты бедолаги-доктора таких вот «звездных» моментов не было вовсе. Зато отличный повод посмотреть, что может с поющей ролью сделать непоющий актер (подчеркиваю последнее слово). А вот Олег Кузнецов, так многим полюбившийся по роли обаятельного мерзавца Ромашова в «Норд-Осте», увы, пряника не заслужил. Недоработка ли режиссера, недостаток ли мастерства, но Саймон Страйд смотрелся какой-то неудачной, съежившейся копией того самого Ромашки. Все те же, как сказал бы классик, ужимки и прыжки. Незачет. Лишь финальный его номер с приготовлением новой порции героина… пардон, лекарства для доктора Джекиля смотрелся энергично и хорошо. Но и тут то ли сценарист удружил, то ли дефекты дикции г-на Домогарова опять подвели, но было абсолютно неясно, чего же такого страшного намешал в своей пробирке злой господин фармацевт. Вроде радовался он так, словно собирался преподнести своему сопернику литр крысиного яду или как минимум смесь слабительного со снотворным, но никакого видимого эффекта на Джекиля сей препарат не произвёл – так что зрителям осталось лишь недоумевать по этому поводу.

Гораздо более выразительным злыднем смотрелся бессменный Вячеслав Бутенко в роли епископа – жаль, убили быстро. Впрочем, затрудняюсь приписать это блестящему дару перевоплощения актера – так уж сложилось, что во все мои посещения данного театра я видел его все в том же амплуа – местами, честно слово, так и казалось, что епископ выскажет бессмертное «Все вы – пешки! Просто пешки!» То же можно сказать и о Нелли Пшенной – говорят, актриса выдающаяся. Возможно. Только мне в ее персонаже, уж простите старика, мерещилась все та же леди Мадонна из уже упоминавшейся ранее «Игры». Кстати, то, что ей отдали половину песни «Bring On The Men» - форменное безобразие. Что касается Лилии Волковой – ну, тут они с ролью нашли друг друга: ума не приложу, какой должна была бы быть актриса, которая вытянула бы эту абсолютно блеклую, невыразительную Эмму – ну, чуда я и не увидел. Бледная актриса в бледной роли, очаровательное соответствие. Бедный Джекиль явно избрал лучшую долю, когда сбежал от алтаря столь оригинальным образом.

Екатерина Гусева... а вот тут начинается самое сложное. Петь девушка умеет – проверено все по тому же «Норд-Осту». Играть – вроде бы, тоже, причем не только в сериале «Бригада». Создалось впечатление, что режиссер в данных способностях Гусевой усомнился – причем как в первых, раз отдал половину роскошного сольника не поющей в принципе Пшенной, так и во вторых. В итоге вместо актерской игры практически все время пребывания Люси на сцене мы видим то ножки, то плечики, то спинку – ну, и прочие части тела, которые, несомненно, очаровательны, да вот только образа за ними как-то нет. Все уже давно поняли характер профессии Люси Харрис, зачем же так настырно тыкать всем этим в нос зрителю на протяжении всего мюзикла? (позвольте, к слову, лирическое отступление – мне абсолютно непонятен столь пристальный интерес господина режиссёра к бордельной тематике. То ли это пресловутая «седина в бороду…» таким образом сказывается, то ли постановщики придерживаются столь дурного мнения о вкусах публики, что считают, что ничем иным эту самую публику завлечь на спектакль не удастся. В любом случае, количество сцен, в которых задействованы дамы не самого тяжёлого в мире поведения, явно переходит в данном действе все границы разумного и, честно вам скажу, лишь удручает и вгоняет в сон). Таким образом, право же, мне сложно судить, справилась ли с ролью мисс Гусева. С режиссерской трактовкой – пожалуй, да. Но не более.

И всё же я готов вручить этой даме все существующие театральные награды при одной только мысли о другой исполнительнице роли Люси – госпоже Климовой (да, да, именно она в своё время играла Марию Магдалину в уже столько раз упоминавшемся в этой статье «ИХС»). Всё дело в том, что волею судеб (а вернее, волею одних моих знакомых русских дам, которым я, как джентльмен и как вежливый человек, просто не в силах был отказать) я во второй раз попал на просмотр шедеврального мюзикла, о котором мы с вами сейчас говорим. Пообещав милым дамам составить им компанию в театре (после многочасовых, но безуспешных попыток отговорить их от просмотра данного великого произведения), я намеревался отдохнуть от трудов своих праведных и мирно поспать в своём кресле под тихое невразумительное и нечленораздельное бормотание господина Домогарова. Но не тут-то было! С первым же появлением на сцене госпожи Климовой мои мечты были развеяны, как дым. О, мои дорогие друзья, я без преувеличения могу сказать вам, что эта леди не попала ни в одну ноту из тех, что были написаны в партии Люси Харрис. Возможно, всё это было бы и не так страшно, если бы дама пела так же тихо, как и её партнёр, но к нашему величайшему ужасу она пела так громко, что мне было искренне жаль барабанные перепонки тех граждан, что имели несчастие сидеть близко к проходу и чьи уши подвергались особенно жестокому испытанию, когда Люси начинала разгуливать по залу. Неудивительно, что вскоре мне пришлось окончательно распрощаться с мечтою о здоровом сне и начать тихо мечтать о том, чтобы мистер Хайд поскорее прекратил наши мучения путём скорейшего убиения своей неверной подруги.

Отдельная (больная) тема спектакля – это свет и звук. Мне казалось, что уже всем в мире понятно, что без этих двух составляющих качественного современного мюзикла просто-напросто не бывает. Кроме того, ваш преданный критик наивно полагал, что при тех ценах на билеты, которые приняты в театре имени Моссовета, вполне реальной была бы покупка парочки новых прожекторов к двум имеющимся старым, но видимо, все наши деньги пошли на гонорар господину Домогарову, и пришлось нам довольствоваться тем, что было. Что касается звука, то, судя по всему, одновременно со спектаклем в Моссовете проводился показательный открытый урок на тему «100 грубейших ошибок звукорежиссёра». Любимым звукорежиссёрским приёмом дамы, очевидно в силу какого-то страшного недоразумения попавшей за пульт, был приём «Открывает рыба рот, да не слышно, что поёт». Возможно, что если бы этот приём был направлен лишь на госпожу Климову, я бы счёл это признаком невероятного такта и нежной заботы о зрителях. Но дама за пультом с навязчивой периодичностью применяла свой номер ко всем актёрам, появляющимся на сцене, и звук обычно осенял нас своим присутствием лишь на третьем-четвёртом слове предложения. Балансом, разумеется, даже и не пахло. Неудивительно, впрочем – судя по всему, леди-звукорежиссёр просто впервые в жизни видела данный спектакль. Вероятно, именно поэтому она постоянно звонила кому-то по телефону (по всей видимости, тому, кто видел – чтобы узнать, что будет дальше), что не способствовало улучшению качества её общения с пультом – отчасти от того, что руки у дамы были заняты телефоном, и чем она двигала фейдеры осталось загадкой (сидящие рядом со мной леди и джентльмены предположили, что бюстом, но я не буду выступать в поддержку этой версии, дабы меня не обвинили в мужском шовинизме).

Итак – подводя некоторые итоги – кому и зачем стоит идти на мюзикл? Прежде всего, разумеется, поклонникам Домогарова – посмотреть на мучения своего кумира и вынести ему потом букет с запиской «Саша, не пой больше, мы тебя и так любим». Поклонникам театра имени Моссовета – исключительно в рамках общей программы, случаются у них вещи и полюбопытнее. Поклонникам жанра мюзикла – разве что с целью проставить галочку – ну, может, найдутся отдельные любители песни про кайф. И с этим лучше поторопиться, поскольку, как я слышал, у театра уже начались проблемы с правообладателями – милые шуточки в стиле «Иисуса Христа – Суперзвезды» уже не проходят. А в общем-то, если вдруг и не попадете, потеря, ей-богу, невелика. И несмотря на то, что поставлена вещь относительно грамотно, такого успеха, как «капустная» «Игра», не говоря уже о легендарной постановке «ИХС» (оставляя в стороне всю ее сомнительную ценность) ей явно не снискать.

http://aesthetic.ru/rich/




Copyright © 2004-2005 a-bobrovsky.narod.ru
Сайт управляется системой uCoz